Одно преступное одиночество - Страница 25

Она оставалась еще в больнице, когда мне пора уже было уезжать. Я оставила Теодоре деньги для Мирем и попросила ее проследить за ее выздоровлением, пообещав звонить ей каждый день. Денег я оставила много, полторы тысячи евро – так мне хотелось помочь Мирем. И Теодоре лично я оставила триста евро – подарок. Я знала, чувствовала, что могу довериться Теодоре, и я в ней не ошиблась. Мирем пошла на поправку, ее выписали из больницы, и она вернулась домой. Теодора, которая подружилась с Мирем за время ее болезни, рассказала мне, что Мирем живет не одна, что она сожительствует с мужчиной по имени Меттин, который заставляет ее работать, и все заработанные ею деньги проигрывает в «комар». Он бьет Мирем, а она никак не может от него избавиться. Что он угрожает убить ее, если та решит вдруг с ним расстаться. У меня просто руки чесались прибить этого Меттина. Иногда мне удавалось поговорить с самой Мирем, это случалось, когда та приходила навестить Теодору в отеле, Теодора пускала мне сигнал по телефону, и я ей перезванивала. Мирем по телефону всегда благодарила меня за свое спасение, была немногословна. Весной в наших разговорах с моими болгарскими подругами все чаще и чаще поднималась тема моего возможного приезда в Варну. И я приехала. В самый разгар сезона, в июле – в жару, в рай. Меня встретили как родного человека. Мирем тихо плакала, обнимая меня. Она казалась высокой на своих огромных каблучищах. Теодора тоже не могла нарадоваться, что мы снова вместе. Мирем посвежела и выглядела очень даже ничего. Они рассказали мне, что часть денег была потрачена на восстановление медицинской страховки Мирем, на лекарства. Но что больше всего меня удивило, так это оставшиеся двести евро, которые Теодора торжественно вручила мне со словом «ресто», что по-болгарски означает «сдача». Я разделила их поровну между Мирем и Теодорой.

Я провела в компании моих болгарских подруг две замечательные недели. Конечно, мы с Теодорой все это время втолковывали Мирем одну и ту же мысль – порви с Меттином. Но, видимо, не так-то это было просто – Мирем его боялась. Сколько раз я порывалась встретиться с ним, и тут Мирем проявляла характер, говорила, что это ее жизнь и что она сама знает, что делает. Теодора лишь разводила руками.

За несколько часов до моего отъезда, когда мы с Мирем сидели в моем номере, а Теодора должна была появиться с минуты на минуту, чтобы проводить меня в аэропорт, Мирем достала из кармана своей джинсовой курточки записку и протянула мне.

– Вот, Элена. Это тебе. Почитай.

Я развернула. Там было написано «Село Дегтярное Волчанского района Харьковской области».

– И?

– Надо, чтобы ты поехала туда.

– Зачем?

– Надо.

– И что я там буду делать?

– Найдешь женщину одну, ее зовут Мирем Христова.

Я удивилась. Пока мы лечили Мирем, я много раз видела ее личную карту, заменявшую болгарам внутренний паспорт. Это ее звали Мирем Христова.

– Да, ее зовут так же, как и меня, Мирем Христова. Найдешь ее и спросишь: «Помнишь ли ты Мисси?»

– А кто такая Мисси?

– Она знает. Главное, чтобы ты нашла ее. И когда спросишь ее про Мисси, она сразу же даст тебе кое-что. И это кое-что ты должна будешь привезти в Москву.

– Но что это? Мирем, ты просто пугаешь меня…

– Ты умная. Ты все поймешь, что надо делать.

– Это как-то связано с тобой?

– Да. Только со мной. Это очень важно. И тогда мне уже не страшен будет Меттин. И вообще – никто.

Я пожала плечами. Украина, Харьков. Я не собиралась на Украину, да мне бы и в голову такое не пришло, учитывая создавшееся положение с Украиной.

– Хорошо, Мирем. Но я ничего не обещаю. На Украине сейчас опасно.

Мирем улыбнулась мне очень грустной улыбкой. Она просила меня, но просила не настойчиво, а кротко, понимая, что я скорее всего туда все же не доберусь.

А у меня сердце сжалось. Я чувствовала, что она доверилась мне, причем готовилась к этому чуть ли не целый год! Она увидела во мне человека, на которого можно положиться. А еще – я же из России, а Украина, как им кажется, где-то совсем рядом.

Так много всего произошло потом, так все удачно, казалось бы, сложилось, и вот теперь я не могу допустить, чтобы Мирем приехала в Москву. Никак. Это опасно. Для всех.

«Дзинь»! Теодора отозвалась коротеньким письмецом. Выражает соболезнования. А еще пишет, что Мирем пропала. Между мной и Мирем была договоренность – мы связывались только через Теодору. Это было важно.

Теодора была встревожена. Думаю, она не осознала, какое горе обрушилось на меня. Она, человек крайне ответственный и душой болеющая за Мирем, была поглощена мыслями о ее пропаже. Да еще к тому же – перед ее поездкой в Россию! Конечно, Теодора, как и я, да и все, кто знал Мирем, в таких случаях могли предполагать лишь одно – ее исчезновение связано с Меттином. Может, он в очередной раз избил ее, а может, и того хуже – убил! Много ли надо, чтобы свернуть тоненькую шейку маленькой Мирем?

Да и у меня появилось нехорошее предчувствие.

Я написала Теодоре, чтобы она не волновалась, может, Мирем просто потеряла телефон. Думаю, Теодора недоумевала, почему я не звоню ей, но, как человек тактичный, она скорее всего предположила, что я не звоню ей из экономии – откуда ей знать, как я живу, какими средствами обладаю. Для нее, девушки, живущей очень скромно и считающей каждый лев, мои звонки в Болгарию представляются непозволительной роскошью. Уверена, что она до сих пор не может взять в толк, что заставило меня тогда, в нашу первую встречу с Мирем, принять в ней такое участие и так потратиться на ее лечение и содержание.