Одно преступное одиночество - Страница 37

Если бы не убийство Коли, я купила бы и отправила на электронную почту Теодоры билет для Мирем на рейс «Варна – Москва». Я бы встретила ее, привезла к себе домой и сделала бы ее самым счастливым человеком на свете! Быть может, конечно, сначала разочаровала бы ее тем, что узнала о ее сокровище, но, с другой стороны, успокоила, поскольку после разговора с представителем болгарского посольства, который, в свою очередь, частным образом связался с доверенным лицом румынских монархов, выяснила, что предмет, которым обладала Мирем, не имеет к королеве Марии никакого отношения. И что мы, то есть она вольна делать со своим сокровищем все, что угодно! И тема аукциона «Сhristie’s» была бы для нас с Мирем номер один! Не скованные с темой принадлежности драгоценностей ни к одному из двух государств – Болгарии и Румынии – Мирем, как частное лицо, могла бы продать их на этом аукционе за очень большие деньги! И я сделала бы все, чтобы только ей помочь все устроить!

Острая, как игла, мысль пронзила меня, когда я представила себе, что могло бы случиться, если бы кто-то прознал о тайне Мирем и, в случае если бы я была в Варне, связал бы ее смерть со мной. Меня снова заподозрили бы в убийстве!

Но никто, кроме меня, не знал тайну Мирем. Она, любя всем сердцем Теодору, даже ей ничего не рассказала, не поделилась. Понимала, насколько все серьезно, опасалась, что Теодора, добрая душа, может просто случайно проговориться кому-то, и придумала эту историю с русским женихом.

После разговора с Теодорой я чувствовала себя совершенно опустошенной. Мирем больше нет – вот только этого мне еще и не хватало! А что, если Костров еще проявит себя и пронюхает что-нибудь о наших с Мирем делах? Если он не дурак, и если у него на руках окажется история обращения Коли на вполне себе конкретные сайты, и если он сравнит их с моими интересами последних месяцев, то запросто сможет связать убийство с сапфирами королевы Марии. Конечно, такое может предположить только человек с фантазией, допустив размах авантюры, приведшей к преступлению. Но вот доказательства ему будет трудно добыть, ох, как трудно. Потому что их попросту нет. И Коли тоже нет.

Я вернула телефон Кате. Она поинтересовалась, что случилось, почему я плачу. Я сказала, что у меня умерла подруга. Пожалуй, самая близкая подруга.

И произнося эти слова, я словно ощутила в своей груди огромную дыру, через которую, свистя, врывался холодный ветер.

Игорь

Каждый мужчина, имеющий глаза и сердце, не может не заметить влюбленную в него женщину. Заметил и я. Но если поначалу я отгонял от себя эти мысли, считая их глупыми, то в какой-то момент мои подозрения обрели чуть ли не осязаемость, и на мою голову градом посыпались сотни мелких подробностей, деталей, которым прежде я не придавал значения.

Последнюю каплю в чашу моих подозрений добавил, конечно, Ефим Борисович, рассказав о своем визите в «Геро».

Я поехал в гостиницу. Четкого плана у меня не было, но действовать я должен был очень осторожно, умно и даже деликатно.

Я распахнул стеклянную дверь, вошел в холл и прямиком направился к стойке администратора.

Светлана, увидев меня, побледнела.

– По чашке кофе? – предложил я, не сводя с нее внимательных глаз. Ведь первые секунды ее реакции на мое появление должны были быть самыми верными.

Ее бледность сменилась на яркий румянец нежных щек. Она была по-своему даже хороша. Вот только мне почему-то хотелось ударить ее. Наотмашь. Мне человеку, никогда прежде не испытывавшему подобные дичайшие чувства! Честно, мне было тогда не до деликатности. Однако это именно ее рот выплюнул те лживые слова о якобы случайно услышанных ею фразах, произнесенных Леной в ресторане «Геро», свидетельствующих о том, что она желала смерти мужа! Это она рассказала Неустроеву о том, что видела нас с Леной в этом ресторане. Зачем?

В холле гостиницы никого, кроме нас двоих, не было. Светлана Жарова молча кивнула, вышла ко мне и, тихонько вздохнув, направилась в сторону ресторана. Я шел следом, пытаясь понять, как можно вот так спокойно лгать в глаза официальному представителю правоохранительных органов, следователю?! Разве она не понимала, что своими лживыми показаниями может уничтожить Лену? Или вообще – нас двоих? У нее мозги вообще-то есть или нет?

На ней была белая блузка и серая, обтягивающая бедра, юбка. Она шла, слегка покачиваясь, на каблуках, прекрасно понимая, что я просто вынужден смотреть на нее, что мне просто ничего другого и не остается! Мой мужской взгляд оценил ее формы, но желания ударить ее или вообще выпороть, как нашкодившего ребенка, не проходило.

– Светлана, вы зачем это сделали? – спросил я ее, когда мы расположились за столиком, и официантка отправилась за кофе.

– Вы, Игорь, ослепли от своей любви и ничего не замечаете, не понимаете. А у меня большой опыт наблюдения за такими вот дамочками. Вам еще повезло, что она не втянула вас в свои делишки. Это же она убила мужа, всем это известно, а вы все никак не можете в это поверить.

– С чего вы взяли, что это она убила мужа? Ведь вы же сами придумали этот якобы подслушанный вот здесь, в этом ресторане, наш с ней разговор. В то время как нас и в ресторане-то этом никогда не было, и ничего подобного вы слышать не могли!

– Да, придумала, ну и что? Пусть уже она отстанет от вас!

– Вы же совершили преступление! Вы мало того, что обманули следствие, так еще и оклеветали человека! И теперь сидите здесь передо мной и спокойно признаетесь в этом. Я не понимаю, зачем вам все это?

– Да просто не могу больше смотреть на то, как она губит вас, вашу жизнь. Разве вы не чувствуете, какая она фальшивая, ненастоящая?! Она же эгоистка страшная, и все эти годы, что вы с ней здесь встречались, она думала исключительно о своем удовольствии. Ей не было дела ни до ваших детей, ни до вашей жизни, ее не волновали ваши проблемы, она использовала вас, ваше тело…