Одно преступное одиночество - Страница 58

– Легко.

Львова, проводив мою Лену в комнату своего покойного мужа, вернулась и принялась хлопотать, накрывая стол к чаю. Я только позже понял, что она делала это не столько из вежливости или из желания напоить нас чаем и продемонстрировать свое гостеприимство, сколько для себя, чтобы самой почувствовать себя хозяйкой в этой квартире. Все-таки здесь произошло убийство ее мужа, и эта квартира уже не могла не напоминать ей о трагедии. Однако, жизнь продолжалась, и она захотела, вероятно, проверить себя, сможет ли она находиться здесь, в этих стенах, поможет ли сама себе забыть весь этот кошмар.

Конечно, я не знаю, что чувствовала она, звеня чашками на кухне, но с каждой минутой пребывания в своей квартире она словно оживала, даже движения ее стали порывистыми, а глаза заблестели, как у человека, который медленно, но верно возвращался к нормальной жизни. Что ж, подумал я, одну часть своего плана я уже выполнил – с Лены сняли обвинение. Осталось самое трудное – вычислить убийцу.

Когда стол был накрыт, на пороге гостиной появилась моя Лена. В руках ее была стопка фотоальбомов.

– Вы позволите мне забрать некоторые документы домой на время? – сильно смущаясь, спросила она Львову. – Прошу заранее меня извинить за то, что я посмела вмешаться в ход расследования, но у меня появилась одна идея, одна версия, и я должна ее проверить.

Она стала смелой! И я понял, что она уже что-то нашла.

– Да, пожалуйста! – махнула рукой Львова. – Мы же все заинтересованы только в одном – найти убийцу. И если ваш план сработает и мы выйдем на этого гада, то я только спасибо вам скажу! Какая разница, профессиональный ли вы следователь или просто умная женщина, не равнодушная ко всему, что происходит со всеми нами… Больше скажу: мне стыдно, что я сама, живя с этим человеком под одной крышей, ничего о нем не знаю, просто совсем ничего!

Львова расслабилась, и это тоже показалось мне хорошим знаком.

– Прошу за стол. Пирожные купили в кондитерской, не домашние, конечно, но выглядят аппетитно.

– Скажите, Елена, – сказала моя Лена, дуя на горячий чай, – ваш муж был крупным солидным мужчиной?

– Да, это правда.

– Я сужу по фотографиям. А размер ноги был какой? Предполагаю, сорок четвертый – сорок пятый?

– Да, точно! Летнюю обувь он покупал сорок четвертого размера, а зимнюю – сорок пятого, а то и сорок шестого, если надевать с носком.

Я бросил взгляд на жену, та же, в свою очередь, внимательно смотрела на Львову. Она была увлечена, сосредоточенна, она явно узнала что-то важное. Но что? Что можно было найти в письменном столе покойного, если все самое важное было уже изъято Неустроевым и изучено? Выходит, что не все.

– А одежда соответственно примерно пятьдесят второго?

– Да, между пятьдесят вторым и пятьдесят четвертым. Лена, вы спрашивайте меня, спрашивайте, не стесняйтесь! Вы же не просто так заинтересовались размерами одежды и обуви моего мужа.

– Да. Но я пока ничего рассказывать не буду, мне нужно все проверить. А сейчас хочу спросить вот что: фамилия Долгополов Олег Михайлович вам ни о чем не говорит?

– Нет, впервые слышу.

– У вашего мужа, Елена, был один ноутбук или больше?

– Один, и он с ним не расставался. А на работе, в кабинете, он работал на обыкновенном компьютере, с очень большим экраном, он говорил, что так ему комфортнее, удобнее.

– Не помните, какой марки был ноутбук?

– Помню, конечно! «Apple»!

– Давно он его купил?

– Очень давно, лет шесть-семь! Он все собирался купить новый, да не успел…

– Думаю, это все, о чем я хотела вас спросить, – и моя Лена с таинственным видом принялась за пирожное.

– Да? Ну, хорошо… – Львова пожала плечами.

– А мне, Елена, вы позволите задать вам вопрос?

Она вздрогнула. Но не от вопроса, а от того, я думаю, каким неожиданно строгим и сухим тоном это было произнесено.

– Да, пожалуйста…

– Скажите, Елена, что это за черный шарф у вас на шее?

– Шарф? – Она потрогала обвивающий ее тонкую белую шею узкий шелковый шарфик.

– Я так понимаю, что это траур.

– Да, а что в этом такого? Почему вы спрашиваете?

– Это ведь траур не по Львову?

Игорь бросил на меня укоризненный взгляд. Все это время он молча сидел за столом и внимательно слушал. И, конечно же, он очень боялся, как бы я снова не травмировал его Леночку.

– Нет, не по мужу, – Львова сразу побледнела, и глаза ее моментально наполнились слезами.

– Погибла ваша подруга, Мирем.

Она закивала головой. Слезы закапали на грудь.

– Для тех, кто не в курсе, – обратился я к Игорю и моей жене. – Мирем – это близкая подруга Елены, которая проживала в городе Варне и которая несколько дней тому назад была жестоко убита, предположительно своим сожителем, неким Меттином.

Львова подняла голову и теперь смотрела на меня с тревогой.

– Скажите, Елена, вы готовы здесь, в присутствии Игоря и моей жены, близкого и преданного мне человека, которая всей душой переживает за вас, ответить на несколько моих вопросов?

Львова какое-то время сидела в задумчивости.

– Я только что прилетел из Варны, встречался с вашей другой подругой, прекрасной женщиной по имени Теодора.

– Да?

Она усмехнулась, покачала головой.

– Хорошо, я отвечу на все ваши вопросы. Тем более что и сама уже созрела для этого разговора. Игорь, – она повернулась к Туманову, – я бы рассказала тебе все раньше, да только не знала, как это сделать… К тому же с меня только вчера сняли обвинение, и я не знала, как ты отреагируешь… Расскажи я об этом раньше, все могло бы обернуться иначе…

Услышав такое, я и сам разволновался. Выходит, я все-таки не зря побывал в Варне.