Одно преступное одиночество - Страница 67

Я тихо приоткрыла дверь спальни, увидела освещенную мягким оранжевым светом кровать и зарывшегося в одеяла Игоря. Я подошла к нему, откинула одно одеяло – его волосы на голове были такими мокрыми, словно он только что принял душ.

Я заплакала.

– Игорь, ты как? – Я присела рядом с ним и принялась гладить его по голове, мокрой пижамной куртке. – Игорь, милый, ты прости меня…

Он медленно перевернулся на спину, открыл глаза.

– Что-то мне совсем худо, – сказал он, – и ужасно жарко.

– Давай наденем все сухое, а?

Он кивнул, я помогла ему сесть, и он переоделся.

– Не уходи, – он поймал в какой-то момент мою руку и прижал к своему лицу, принялся целовать. – Знаю, что ужасно виноват перед тобой…

От этих его слов, когда он попросил меня не уходить, у меня от радости, счастья словно прохладный ветерок пробежал по голове и забрался под свитер.

Я крепко обняла его, поцеловала.

– Ты заболел, что ли?

– Не знаю. Сначала было очень холодно, потом вот вспотел… Так неудобно было перед Катей, она и так целый день занимается детьми, устает.

– Я принесу тебе сейчас чаю с малиной, у вас есть малина? И ты поспишь.

Пока он пил чай, я сменила ему простыни, потом уложила в чистую постель, и он быстро уснул. Мне даже показалось, что лицо у него при этом было счастливое. А я-то сама как успокоилась!

Я принесла грязные чашки на кухню, и ко мне сразу же заглянула Катя. В халате, но еще бодрая, значит, не ложилась.

– Спасибо, что позвонила мне, – поблагодарила я ее. – Я переодела его, и он сейчас спит. А как дети?

– Хорошо.

Катя достала из кармана сигареты, я кивнула, и мы, приоткрыв форточку, закурили. Катя налила нам чаю.

Как это ни странно, но мы в ту ночь больше слова друг другу не сказали, но я почувствовала, что мы, две полуночницы, испытывали тогда примерно одно и то же чувство облегчения, как если бы с плеч свалилась тяжелая ноша проблем, подозрений, недомолвок, страхов. Я была свободна, любима и чувствовала себя частью большой семьи, почти мамой. Катя же, я думаю, тихо радовалась тому, что ее простили и оставили в семье.

Пожелав друг другу спокойной ночи, мы отправились спать.

Утром Игорю стало намного легче, температура спала, и мы всей семьей собрались на кухне. Катя сварила нам кофе, я же кормила детей, получая от этого удовольствие. День был теплый, солнечный, и так не хотелось верить, что это поздняя осень, что скоро зима.

Вдруг раздались звонки в дверь, частые, громкие, назойливые, нескончаемые, словно кто-то бился в нашу дверь, чтобы спастись от преследователей.

Игорь нахмурился, встал и пошел открывать.

– Игорь, осторожнее! – взмолилась я, вспомнив вдруг, что мы же так до сих пор и не знаем, кто убил Николая и за что, а это значит, что он на свободе и может быть опасен!

К счастью, в двери имелся глазок, и Игорь посмотрел в него.

– Этого еще только не хватало! – вздохнул он и открыл дверь.

В квартиру влетела, чуть не сбив его с ног, Светлана Жарова. Выглядела она на самом деле так, словно ее собирались убить: перепугана насмерть, глаза безумные! Она, всегда такая ухоженная и аккуратно одетая женщина, с чуть ироничным взглядом всегда готовой услужить администраторши, на этот раз была растрепана, без головного убора. Рыжие волосы были спутаны, от вчерашней прически остались лишь волнообразные, сохранившиеся благодаря лаку, пряди. Меховая куртка была наброшена прямо на пижаму! На ногах – высокие теплые кроссовки.

– Светлана, что случилось? – спросила я ее, поймав в свои руки. – Кто за вами гонится?

– Меня посадят, точно посадят! – Она схватилась за голову. – У меня сегодня отгул, я не собиралась на работу, так он сам туда пришел, в половине восьмого, чтобы, значит, застать меня! Хорошо, что мне позвонили, предупредили…

– Да кто? – спросил Игорь. Я заметила, что он смотрит на нее с какой-то брезгливостью и недоверием.

– Ваш следователь, Неустроев, чтоб ему!

Катя с детьми благоразумно удалилась в детскую.

Мы закрылись в гостиной. Я принесла Жаровой стакан с водой.

– Да что случилось-то? – спросил Игорь. – Ну, встретились бы со следователем. Откуда такая паника?

– Да я знаю, чувствую, что он приехал не ко мне, а за мной! Он считает, что это я убила вашего мужа, Лена!

Она смотрела на меня с виноватым видом. Нижняя губа ее тряслась, в глазах стояли слезы.

– Я должна вам все рассказать, все-все, по порядку. Должна успеть это сделать, пока меня не схватили. Они же меня и слушать не станут, напишут другое, чтобы только меня посадить и закрыть дело! Но я его не убивала, не убивала!

– Так рассказывайте! – сказал Игорь.

– А водки можно?

– Да легко! – Я принесла рюмку и бутылку с водкой. Налила ей. – Заинтриговали.

– Я хотела разлучить вас. Видела, что у вас все равно ничего не получится, что вас устраивают такие вот отношения, а детям нужна мать.

Она говорила, запыхавшись, быстро, едва успевая проговаривать слова, словно ее на самом деле в любой момент могли остановить, перебить, заткнуть ей рот.

– Игорь знает, я говорила ему, что была влюблена в него, совсем крыша поехала. Вы уж извините, Лена, но я считала вас женщиной крайне несерьезной, взбалмошной, просто бесящейся с жиру. Вот. Я хотела рассорить вас с Игорем и выйти за него замуж. Вот такая благородная у меня была цель. И это – все! Я не собиралась никого убивать, никому причинять боль! Я была уверена, что ваше расставание вам обоим пойдет только на пользу. Вы найдете себе другого любовника, а вы, Игорь, найдете в моем лице верную и заботливую жену. Пожалуйста, Лена, не смотрите на меня так… Знаю, что звучит все это ужасно глупо, но это правда. В тот вечер… Господи, и черт меня дернул отправиться к вам именно в тот день! Так вот, в тот вечер я приехала к вам… Надо сказать, что я бывала у вас и раньше, у меня же были все ваши адреса, и я изучила, где и как вы живете, с кем и все такое… Словом, я приехала, чтобы встретиться с вашим мужем и все ему рассказать.