Одно преступное одиночество - Страница 27

– Я начала рассказывать о том, что когда кто-то из них не мог прийти в назначенный день и час, то они предупреждали об этом Светлану Викторовну.

– А это у нас кто?

– Наша администратор, вы у нее только что оформлялись. Жарова ее фамилия.

– Постойте, Наташа, что-то я никак не пойму… Зачем было так все усложнять, если они, я имею в виду свою жену и этого ее… ну, вы поняли… Почему они не могли просто созвониться, чтобы перенести встречу?

– Мы думаем…

– Постойте, кто это мы?

Наташа покраснела так, что даже кожа на ее груди в вырезе синего форменного платьица стала розовой.

– Персонал, – тихо ответила она. – Мы тоже живые люди, мы целый день здесь, в гостинице, и нам, горничным, тоже было непонятно, почему у них все так… не по-людски, странно…

– Хорошо, так что же вы думаете?

– Что это как бы элемент конспирации. Мы сразу поняли, что они не свободные, что у вашей жены есть муж, то есть вы, а у него – семья, жена.

– Вы хотите сказать, что звонками друг другу они могли бы себя скомпрометировать, а звонками в гостиницу – нет?

– Ну, я не знаю… – растерялась горничная. – Да и вообще, это уже не мое дело. Я рассказала вам, что знала. Кстати говоря… – Она даже поднялась со своего места, собираясь уже направиться к выходу. – Их давно уже здесь не было, и никто из них не звонил Светлане Викторовне.

И вдруг глаза ее округлились, как если бы она вспомнила что-то страшное. Она пулей вылетела из номера, и я слышал звуки ее шагов по коридору, пока поглощенная ворсом ковровой дорожки мелкая дробь ее каблучков окончательно не затихла.

Совершенно сбитый с толку таким странным поведением девушки, я спустился вниз, нашел Жарову Светлану Викторовну в маленьком гостиничном ресторанчике, где она пила кофе, пользуясь отсутствием посетителей, и сказал, что нам надо поговорить. Она указала мне на стул напротив себя. Я не понимал, почему она смотрит на меня теперь уже не как полчаса тому назад, представляя меня в роли любовника, снявшего номер для свидания, а как-то совсем уж по-другому, словно едва сдерживаясь от смеха.

– Что такое? – спросил я.

– Не понимаю, зачем вы представились мужем Елены Львовой и напугали мою горничную, она даже собиралась звонить в полицию, решив почему-то, что вы убили свою жену…

– Почему?

– Ну, как же… Наши возлюбленные исчезли, и тут появляется муж Львовой, начинает расспрашивать… Вот она и решила, что вы ее просто убили. Насмотрелась девушка сериалов…

– Чушь!

– Могли бы сразу представиться следователем, – сказала она, сделав знак официантке, чтобы та принесла мне кофе.

Я не стал ее переубеждать. Следователь, так следователь.

– Я-то сначала приняла вас за… сами понимаете за кого… Подумала еще, что слишком уж серьезное у вас лицо, что вы меньше всего походите на героя-любовника! Вы только представьте себе мое удивление, когда Наташа прибежала ко мне и сказала, что в номере – муж Львовой, то есть сам господин Львов! Мне-то известно, что его убили.

– Послушайте, – я мягко перебил ее, не желая слушать весь этот бред. – У вас был мой коллега, задавал вам вопросы, и вы рассказали ему что-то такое, что поставило под сомнение невиновность Елены Львовой!

– А с чего вы взяли, что она невиновна?

Я был обескуражен тем, с какой уверенностью она произнесла эту фразу. Так мог говорить человек, который, безусловно, знал что-то очень важное, серьезное, что указывало бы на то, что Лена – убийца.

– Да я сама лично слышала как-то их разговор… Они сидели вот здесь, в этом ресторане и ужинали, и эта особа жаловалась своему спутнику, любовнику, словом, я-то знаю их имена и фамилии – Туманову, на своего мужа. Она говорила, что надо что-то решать, что дальше так жить невозможно, что он, ее муж, превратил ее жизнь в ад, что он не дает развод и все такое. Туманов ее успокаивал, говорил, что рано или поздно Львов даст ей развод, призывал ее успокоиться.

– Это все?

– Нет. Потом она говорила ему что-то на ухо… Конечно, я не могла слышать, что именно она говорила, но, думаю, предлагала способ убийства!

– Да с чего вы это взяли?

– Да с того, что этот разговор происходил не так уж и давно, и буквально через несколько дней, как выяснилось и как мне рассказал ваш коллега, бедного Львова убили! Вот только я так и не спросила, как именно его убили. Отравили? Зарезали?

Она лгала. Зачем, по какой причине, не знаю. Быть может, Елена ненароком обидела ее, а может, сама Жарова, занимая скромную должность администратора гостиницы, которая для многих пар служила местом свиданий, просто завидовала красивой и богатой Елене?

– Что вы можете рассказать о Елене?

– Шикардос! – немного театрально, с нескрываемым восхищением и одновременно презрением воскликнула Жарова. – Богатая дамочка, которой для полного счастья не хватало такого вот любовного адреналинчика!

Неужели Игорь обманул меня и ему было известно о существовании в жизни Елены мужа – Львова? Но тогда зачем ему было разыскивать Лену с моей помощью, если он знал и ее фамилию, и адрес? Игра? Чтобы прикрыть свою причастность к убийству?

– Скажите, Светлана Викторовна, а это правда, что Елена и Игорь связывались с вами, если не могли прийти на встречу?

– Да, правда. Но, думаю, это было своего рода игрой.

– Зачем? У каждого есть телефон, Интернет… Вы-то сами как можете это объяснить?

– У богатых свои причуды. Но мне кажется, что они просто боялись проколоться. Вот и осторожничали.

– А что вы можете рассказать об Игоре Туманове?

– Не знаю… красивый мужчина, похож на артиста, очень обаятельный. Может, он и есть артист, у него даже фамилия красивая. Но, думаю, не свободен, раз они встречались здесь. Да знаете, сколько у нас тут таких парочек. Правда, только эти двое так крышевались, вели себя странновато.